Для интереса прочитал «Дракулу» Брэма Стокера, по которому снимают всяких «Ван Хельсингов» и других вампиров дурацких. Я, мягко говоря, удивлен!

Почему-то ожидал от книги совсем другого. Оказалось, что это набор дневников разных людей, которые участвуют в истории, а кроме дневников — письма, документы, телеграммы. Такая компоновка напомнила Лавкрафта, но ему было всего 7 лет, когда вышел «Дракула», и почти наверняка он читал впоследствии книгу и, возможно, использовал этот прием в своих рассказах. На современный взгляд неудивительно, но, наверно, по меркам конца 19 века это придавало большую долю реалистичности книге, чем если бы рассказ просто велся от лица автора.

Ван Хельсинг, конечно, оказался не боевым дядей, а пожилым профессором из Голландии. Правда именно он был главной движущей силой на протяжении всей книги, остальные, по сути, только следовали его указаниям, а направлял, исследовал и делал все выводы именно он.

Самое разочаровывающее место в книге: когда почти один-в-один повторяется ситуация, в которой уже потеряли одного человека, ни сам человек, ни окружающие почти не принимают это всерьез, а списывают на плохое самочувствие и недостаток сна. Ну не идиоты ли! В остальном поддерживают бурную активность при этом. Ладно, спишем на то, что это художественный прием.

Подзаголовок романа — “A Mystery Story”, мистическая история, и это очень верное описание. В отличие от хтонического ужаса, который бывает у Кинга (хотел написать «и того же Лавкрафта», но нет, у него тоже скорее мистика, чем ужасы), когда боишься выйти в другую комнату, здесь всё умеренно, даже когда героям приходится сталкиваться лицом к лицу с неизвестным, описания не пугающие, а именно что дневниковые, как будто пропущенные сквозь сознание прежде чем быть сформулированными.

Сам формат дневников делает невозможным какой-то сильный ужас, ведь если запись в дневник была сделана, значит, автор выжил, прежде чем ее сделать. То есть с ним всё хорошо :)

Саспенса, который так любят авторы ужастиков, поэтому в книге нет, ведь все события, раз они записаны, как будто уже случились. Некоторые попытки накалить действие есть, но записи разных людей могут быть отделены целыми днями. Отличный современный пример: Нил Стивенсон, у которого часто ближе к концу книги параллельные пути персонажей настолько сближаются, что они едва ли по голове друг другу не ходят, при этом фактически не пересекаясь.

Буквально на третьей странице одного из главных героев кормят мамалыгой, густой кашей из кукурузной муки. Я сам не больше недели назад пошел в магазин и купил пачку кукурузной муки, так соскучился по мамалыге, и вот тут тоже она, забавно!

Кроме всего прочего, узнал много новых слов (читал на английском), которые, конечно, тут же стали везде попадаться, а я их — оп, и уже знаю :)

В общем книжка отличная, рекомендую. Стоит почитать хотя бы ради оригинального подхода к повествованию. Да, не он первый, не он последний, но всё равно таких книг немного.