Новое, в чем мне — и, конечно же, вам — неоднократно удавалось убедиться, почти всегда являет собой основательно, на совесть забытое старое. Порой это старое так и лезет в глаза, как бы говоря: «Смотрите, вот же я, оригинал!», но мы упорно не замечаем его — или просто не хотим замечать. Смотреть и не видеть в последнее время становится неприятной привычкой большинства, и нельзя сказать, чтобы это было хорошо. Но я не об этом.
многабукаф
Изобретать сферические велосипеды в вакууме тоже нехорошо и даже некультурно/невежливо по отношению к окружающим, но меня так и подмывает этим заняться! Вот смотрю я на записи в своей телефонной книге, или в адресной, а то и вообще просто в памяти, соотнося имена и лица между собой — и при этом, что характерно, наблюдаю любопытную тенденцию. Не могу сказать, что я чересчур принципиален, да и излишне систематичным меня назвать, пожалуй, язык не повернется, однако по старой привычке (о да, привычка — великая сила; часто благодаря именно ей в моей жизни магическим образом появляется место и для принципов, и для систематичности) имена тех, кому я изредка звоню, или кому, не приведи господи, вдруг придет в голову позвонить мне, я пишу полностью, то есть мне приходится проводить предварительный допрос с пристрастием на тему выпытывания у незадачливых жертв моих телефонных звонков их фамилии, а зачастую и просто имени, хотя в большинстве случаев я всё же его помню. Так вот, среди стройных рядов Сергеев Петровых, Петров Васильевых и Василиев фон Пупкиных нередко вклиниваются загадочные личности с диковинными именами, коих не сказать, чтобы так уж и мало. Вот об этих личностях, точнее — об их именах, я и хочу поговорить.

Полагаю, не ошибусь, если скажу, что все вы помните об одной одиозной личности по имени Чингачгук Большой Змей. Индейцы, как и все другие народы, желая идентифицировать каждого человека в племени, давали ему имя, причем — в отличие от многих народов — они подошли к этому процессу творчески, не выбирая понравившуюся кличку из некого ограниченного набора, но придумывая для каждого свое личное уникальное имя, подчеркивая тем самым уникальность личности, им названной. В число тех самых подобных серости, лишенных оригинальности других народов входим и мы. Обладать именем и фамилией, на мой взгляд, достаточно сомнительное удовольствие, ведь они при всей своей относительной уникальности (если слегка утрировать) обеспечивают лишь различительную функцию, дабы не спутать их с другим подобным бессмысленным набором звуков. Говоря «бессмысленный», я не так уж и далек от истины. Не секрет, что практически никто не задумывается о том, что же значит на самом деле его имя — если только из праздного интереса — да и зачем задумываться, если людей с таким же именем даже среди ближайших знакомых наберется столько, что не пересчитать на пальцах одной руки? Фамилию ведь мы не привыкли считать чем-то значимым, ее выбор не зависит ни от нас, ни от родителей (скудную возможность выбора между фамилиями отца и матери я даже не беру в расчет).

Американцы, к слову, подходят к выбору имени и фамилии достаточно творчески. Именем, данным родителями своему ребенку, может быть всё, что угодно — от фамилии другого человека до названия какого-либо затерянного на широких просторах Соединенных Штатов городишки, в котором родители зачали свое будущее чадо… Такое разнообразие — это очень, очень хорошо! Безусловно, не каждый ребенок доволен тем, как его зовут, но обладать уникальным именем намного приятнее, чем зваться одним из тех, на какие хватило скудной фантазии родителей. Джонов Смитов, конечно, хватает и там, но ведь это не показатель, правда?
Нам же с вами, в отличие от пышнотелых любителей гамбургеров и жареной картошки, приходится выкручиваться из затруднительной ситуации дефицита имен в сознательном возрасте, читай — самостоятельно, ну или, на худой конец, силами друзей-приятелей сердечных и скорых на выдумки. Еще в начальной школе, а то и в детском саду, сверстники заняты придумыванием прозвищ друг другу, и это занятие так их увлекает, что не надоедает им до самого порога университета — причем там, скорее всего, в новом коллективе сия захватывающая игра в который раз зацветет буйным цветом. Если судить по себе, то могу сказать, что так оно всё и было! Мне, конечно, еще повезло — у меня достаточно редкое имя, чтобы не натыкаться на тезок за каждым углом, так что меня звали просто по имени, но что прикажете делать мальчику по имени Сережа, если таких мальчиков на потоке десять человек? Совершенно естественно, что им коллективно придумываются коллектив же устраивающие прозвища, которые и выполняют искомую различительную функцию. Согласитесь, абсолютно нормальный процесс. Я бы скорее удивился, если бы этого не происходило. В крайнем случае — опять же, в случае бедности фантазии выдумщиков — можно, особо не заморачиваясь, переиначить на разные лады исходное имя, получив тем самым сходный с вышеизложенным вариантом эффект. Но ведь прозвища, особенно за дело, придумывать интереснее!

Тем же, о ком «природа» в лице окружающих не позаботилась, а оставаться при своем заурядном, в общем-то, имени не хочется, приходится обходиться своими силами, выдумывая себе в качестве имени то сочетание звуков, которое будет в меру смыслоносным, благозвучным и приятным глазу. В полной мере эту необходимость ощутили на себе люди, застрявшие в Сети, то есть мы с вами. Интернет быстро стал катализатором фантазии, ведь появляться там под своим настоящим именем было по меньше мере моветоном. Лишь в последнее время, когда в Сеть пришли известные люди, тенденция прятаться под ником пошла на убыль.

Почему же абсолютное большинство людей в Сети пользуется своими ненастоящими именами? Надо думать, неспроста… За ответом, как водится, далеко ходить не надо: так выходит по целому ряду небезынтересных причин. Пожалуй, назову несколько, об остальных догадаться не так уж и сложно: достаточно спросить себя самого. Называясь «чужим» именем, получаем иллюзию того, что в Сети действует и существует тоже «чужая» личность, с которой человек связан едва ли больше, чем площадью соприкосновения кончиков пальцев с клавиатурой — а то и вовсе острия стилуса! Этому «чужому» человеку можно позволить и пошалить, и отпустить крепкое словцо, и помочь кому-нибудь — смотря чего хочется человеку, сидящему за компьютером. Если не показывать своего настоящего имени, всегда есть путь назад, ведь Сеть, фактически, до сих пор остается в достаточной мере анонимной. Можно ведь просто сменить выдуманное имя, вновь появившись для окружающих уже совсем другим человеком. Идеальное средство конспирации, к тому же возможность безопасно скрыться, более того, с непобитым лицом, многим развязывает руки, а язык их начинает бурно полоскаться на сетевом ветру. Принятие другого имени дает также возможность стать — или хотя бы почувствовать себя — тем, кем всегда хотел стать в реальной жизни, но не сумел, ну или просто побыть в шкуре любимого литературного или киногероя. Чем не повод… Это также и способ изменить себя, примерить на себя другую личность, и, возможно, начать носить ее и в реальной жизни, не теряя при этом свою, но улучшив ее. Возможность не смотреть в глаза собеседнику всё же во многом упрощает общение, особенно на первых порах: не нужно чувствовать себя чем-то обязанным, ведь на просторах Сети просто пересеклись два потока пакетов данных, две сетевых личности — о чем тут говорить?

Часто случается и так, что вторичное имя становится идентификатором человека не только в Сети, но и в реальной жизни, что я имел удовольствие наблюдать на примере себя и своих знакомых. Не понимаю возмущения тех, кто говорит, что не стоит переносить сетевые реалии на таковые жизни «по эту сторону экрана». Не вижу смысла запрещаться человеку называть себя так, как хочется ему и его близким друзьям. В одной из давно прочитанных мной и благополучно забытых статей на эту тему автор с удивлением говорил, что, например, «некоторые пары, познакомившиеся в Сети, продолжают упорно называть друг друга по никам и в реальной жизни». Обратите внимание — упорно! Почему бы мне не называть человека так, как нравится мне и ему? Если привести пример из моей жизни, то могу сказать, что понятия не имею, как зовут по паспорту как минимум тридцать человек, зато прекрасно знаю, какие у них ники. Что характерно, их уже давно зовут по никам и в реальной жизни, причем никто от этого не испытывает неудобства — ни они сами, ни их знакомые, ведь так удобнее. Еще одна причина — как раз то самое благозвучие и приятность глазу, которые критичны для многих. Конечно, если человеку не нравится свое имя или фамилия, их можно по закону сменить, но ведь это достаточно радикальный шаг, и далеко не все к нему готовы. Думаю, многим в голову приходила мысль: почему бы законодательно не закрепить смену имени по собственному желанию в любой момент? В таком случае, боюсь, было бы больше сложностей, чем удобства, при нашей-то бюрократии… Да и вообще много минусов, если перенести эту практику на реальную жизнь.

Так вот, к чему я всё это говорю? К тому, что каждый человек вправе выбирать, как его будут называть окружающие в соответствии со своими эстетическими взглядами, ведь то, что имя дают родители — несправедливо по сути. Они ведь не могут предугадать, каким характером и какими интересами будет обладать их ребенок. Да, это их право, но всё же… Тем более нет ничего зазорного в том, чтобы даже сейчас пользоваться самостоятельно придуманным именем в общении с окружающими, если всех, включая носителя, это устраивает. Возможно, кому-то это помогает стать лучше и не стыдиться своего настоящего имени.

Большой Змей бы нами гордился как продолжателями традиций его народа!

Current music: Asian Kung-Fu Generation — [Houkai Amplifier #01] Haruka Kanata